Смертная гильза - Страница 19

Стоит на самой границе с Чечней. Немало местный народ хлебнул там лиха от чеченских бандитов. Набеги совершались регулярно. В том числе были и убийства тех хозяев, кто вставал на защиту своего добра. И в плен уводили, и просто народ пропадал.

Подполковник ВДВ запаса отчаянно курил, сплевывал в на пол тамбура, лицо покрылось красными пятнами.

Я внимательно смотрел за выражением его глаз, мимикой, жестикуляцией, дыханием. Пока все выглядело очень убедительно. Или сама удача мне улыбалась или хорошо организованная провокация — спецоперация.

Бывшие коллеги могли при желании полвагона насадить своих сотрудников и их родственников. И все, что я здесь слышал — спектакль, организованный лишь для одного зрителя.

Есть спектакль одного актера, а есть спектакль одного зрителя. И этот красавец-богатырь на самом деле заслуженный артист России, работает в Ставропольском театре юного зрителя, и играет он там двадцать лет одну роль — Ильи Муромца. Все может быть. А может это просто шизофрения, и я до конца уже никому не доверяю, и мне нужно не в Красново, а в краевой психоневрологический диспансер?

И пока я общался с красавцем-богатырем, его коллеги могли элементарно слямзить миллион долларов, подсунуть какую-нибудь гадость в виде пакетика с героином, гранаты или еще чего-нибудь. Сейчас заорут, что украли миллион долларов, начнется всеобщий шмон, и я буду передан в руки блюстителей порядка.

Когда мы вновь вернулись на свои места после выкуренных трех сигарет, я сел на место, потом нырнул в рундук, посмотрел: вроде бы куртку никто не трогал, хлебная крошка лежит на месте. Пощупал подклад, денежные «кирпичины» на месте, достал свою снедь и предложил всем угоститься.

Казаки тоже вновь достали, что бог послал, и непрекращающийся обед продолжился.

Вот только не ел я из предложенного, только свое. Боялся элементарного расстройства желудка и прочего. Могут подсыпать чего-нибудь. Но все было тихо. Поезд мчался вперед, бутылочка ходила по кругу, бурлили вагонные разговоры и никто не кричал «караул». И деньги мои лежали на своем месте. Только вот надо будет проверить на наличие радиозакладок свой багаж и одежду.

И сейчас мужики, что сидели вокруг меня, рассказывали друг другу истории из недавно закончившейся войны. Каждая из них была достойна постановки хорошего кинофильма и американские боевики не могли стоять рядом с ними.

Я заснул. Сквозь полудрему слышал как казаки разговаривали вполголоса, потом угомонились.

Наутро показался Ставрополь. Только встретил он нас нудным моросящим дождиком, да холодным ветром.

Хороший южный город, в таких хорошо жить на пенсии. Тихо, неспешно текла жизнь, что-то галдела вокзальная толпа. Говор у них был особенный. Твердые звуки были смягчены. Хороший город. Для меня слишком тихо, слишком спокойно. Хотя я прекрасно понимаю, что под всей этой видимой спокойствием кипела бурная жизнь.

Казаки выгрузились и пошли гурьбой в автобус, стоявший у вокзала. Старый потрепанный «ПАЗ» стоял с распахнутой дверью. Черепанов командирским голосом поторапливал своих товарищей побыстрее грузиться.

Можно было и проехаться с ними, а там уже до Красново добраться, но зачем мужиков подставлять? Если только они настоящие, а не бутафорские, подставленные мне Конторой. Дай бог, чтобы настоящие, — я, Черепанов, имею на тебя далеко идущие планы. Дай бог!

Мое прибытие сопровождалось большим внимание. Не знаю, что рассказали из Моздока, но здесь, на вокзале, казалось, что дышали мне в затылок. Боялись потерять. Интересно, а опознавателей привезли? Может и Сергуня Толстых здесь рядом трется, тыча в мою сторону пальцем? Эх, Контора, Контора!

Видимо рассказали, что я ушел из-под их наблюдения и сделал неконтролируемый звонок. Наверное, рассказали, что я мастер перевоплощения и кудесник маскировки. Могу как Гудини растворяться в воздухе и проходить сквозь стены.

Поэтому и слышны были шаги сопровождающих, и буравящие спину взгляды грели спину. Эти ребята получили команду не отпускать меня дальше трех метров. И они ее должны были выполнять, если даже им придется приковать себя ко мне цепью.

Вот и автовокзал. Взял билет до станицы Красново. Времени до отправления было еще более трех часов. Я вышел покурить на улицу. Ветер с дождем не прекращался. Плотная ткань куртки не пропускала воду, а американские деньги грели тело. Оказывается, что деньги не только пахнут, но еще и тело греют.

Я стоял у ближайшего фонарного столба и по привычке, приобретенной в Моздоке, читал объявления. Везде то же самое. Сдам квартиру, куплю квартиру, сниму комнату, продам картошку, продам зерно, продам свинью.

Подошли два милиционера, козырнули, попросили показать документы.

Началось. Ну, блин, сейчас начнут досматривать. Спорить и доказывать, что они не имеют права — будет еще хуже. Достал паспорт. Показал билет.

Цель прибытия? Командировка. Не стали уточнять. Козырнули, развернулись ушли.

Когда милиционеры подходили, а подходили они именно ко мне, народу вокруг стояло прилично, но проверили лишь меня, проверили и ушли в здание автовокзала, что-то говоря по радиостанции, а трое молодых людей стали выдвигаться на исходные позиции.

Один вдруг под дождем пошел к фонарному столбу и начал с интересом рассматривать объявления, другой — задрав голову рассматривал что-то на фасаде здания, придерживая рукой кепку, третий просто вышел на дорогу и курил. Этот на тот случай, если я вдруг по тупости рвану с места.

Ну, это уже или наглость или тупость, или решили ни в коем случае не выпускать меня из виду. Обычно «конторские» никогда так грубо не работали. Тут ясно только одно — Москва «накрутила» им хвосты, чтобы не вздумали оставить меня хоть на секунду без контроля. А коль операция московская, то и выполняют ее с завидным рвением. Времени на ее подготовку и проработку было мало, вот и действуют так топорно.