Смертная гильза - Страница 49

— Хотел «Задов», но потом передумал — «Хвостов».

— Хрен редьки не слаще. И что дальше? Начальникам доложил?

— Я что, похож на идиота?

— Вроде нет.

— Кто же, находясь в здравом уме и трезвой памяти, отдаст агентуру в зоне боевых действиях? Никто. Вот и эту образину я с собой утащил.

— Неплохо, неплохо.

— Так что к смерти Муслимова я имею самое относительное отношение, прости за тафталогию. И почему меня записали в кровники — хрен его знает.

— Так как насчет того, чтобы немножко разбогатеть? А, Алексей?

— Андрей, ты сам не веришь в эти бредни, а меня втягиваешь во все это. Даже на секунду допустим, что я соглашусь, и что? Что дальше?

— Дальше? Мы с тобой идем в Чечню. Идем под видом иностранных журналистов, насмотрелся я, как они работают, сумеем пробраться к базе. Много и долго будем идти и ехать. Потом проникаем в хранилище, берем столько, сколько сможем, в первую очередь — счета в банках.

— Знаешь, мое государство научило, что самый лучший банк — это трехлитровая банка. Не силен я в этих науках, не экономист, не банкир. Не верю я бредням, которые вам наплел этот «муслим» в наркотическом бреду.

— Но с Муслимовым — правда?

— Частично. Ты хоть сам-то представляешь, что и как делать? Это же не мирная воскресная прогулка, и даже не турпоход? Да, кстати, нас могут схватить чечены, и ты снова окажешься в плену. Как тебе такой расклад? Понравилось у них? Милости просим еще в гости. Если твоя Родина способна выкатит еще миллион долларов, то моя порадуется, что удалось сэкономить на следственных, судебных и тюремных расходах. При этом можно раздуть шумиху в прессе, что злые чечены захватили бывшего участника Южного похода. Меня, может быть, наградят… посмертно. Помнишь фильм «Бриллиантовая рука»?

— Помню. Но, несмотря на то, что я был в чеченском плену, и хлебнул столько, что не снилось тебе и в кошмарном сне, то прекрасно понимаю, что именно меня — нас там ждет. Пойми, если я сейчас вернусь в Израиль, то из меня выудят эту информацию. И что дальше? Что?

— Все достанется дядям из Москвы и Тель-Авива. В Москве много евреев, они сумеют договориться со своими родственниками с исторической Родины? Но ты-то сам-то хоть веришь, что такое возможно?

— Что возможно?

— То, что где-то в горах Чечни расположено хранилище финансовых средств покойного Президента Ичкерии?

— Да, Алексей, я верю, — голос у Рабиновича был тверд, он смотрел в глаза прямо, не отворачиваясь.

— И ты отдаешь себе отчет в том, что необходимо пройти вражеской территории без оружия несколько сотен километров, совершенно без оружия, незаметно проникнуть в горно-лесистую местность, а там захватить, или же просочится мимо охраны на секретный объект, похитить там много денег, незаметно вынести их, и так же протопав много сотен километров в обратном порядке, выйти на территорию России, где нас могут схватить и лишить, как денег, так и свободы. Ты в этом отдаешь себе отчет?

— Да. Отдаю. Но пойдем мы не совсем «голые». Кое-что мы с собой прихватим!

— Пару ножей и открывашек для консервов?

— Нет. Мы заложили тайники на территории Чечни.

— Нафига?

— Я понимаю так, что групп сопротивления.

— Сопротивления кому? России? Так Чечня уже почти не входит в состав РФ.

— Нет, для оказания сопротивления чеченскому режиму.

— Ты меня за советскую власть-то не агитируй. Говори толком.

— Это все, что знаю, я-то был всего лишь грузчиком-водилой, но кое-что понял, подслушал. А местоположение тайников и способы, как их снять, я знаю.

— Археолог хренов. Что там есть?

— Много, очень много, — уклончиво ответил Андрей, всем своим видом показывая, что не расположен дальше развивать эту тему.

— Оружие?

— И оружие тоже.

— А что еще?

— Некоторые предметы носят двойное, а то и тройное назначение, все закамуфлировано под обычные предметы домашнего обихода.

— Только один хрен, не смогут они тягаться с Калашниковым и гранатометом. Я предполагаю, что данные предметы всего лишь куча взрывчатки, спрятанная во всевозможных бритвах, ручках — и прочая дребедень. Она хороша для кино, или же для точечных операций. Но для такого масштабного мероприятия, которое ты предлагаешь, этого будет явно маловато.

— А что ты предлагаешь, Лёша? Танк?

— Лучше пару танковых колонн. Первая отвлекает противника, вторая штурмует высоту. А лучше — десант на вертушках, сначала авиация обрабатывает высоточку. А потом — ВДВ. Кайф, правда? Сколько там денег?

— Не унесешь все. Можешь стать гражданином мира. Весь мир перед тобой!

— Предполагаемая охрана?

— От отделения до взвода. Вооружение — легкое, стрелковое. Возможны минно-взрывные заграждения. Плюс ловушки в самом сооружении. Бункер строился на века, так что там возможно все. Сама охрана вниз не спускается, несмотря на то, что там имеются помещения для отдыха, запасы воды, подача воздуха. Живи — не хочу.

— Почему не спускаются?

— Запрещено. Помещение опечатано. Раньше кто-то предпринимал попытки проникнуть, но приезжали инспектора, и расстреливали всю команду охраны. Расстрельщики занимали место охраны, и так два раза.

— Почти как в ЧК в 1937–39 годах. Действует безотказно, серьезные люди стоят за всем этим. Что удерживает людей в горах? Можно грабить на равнине, там ни славы, ни почета, баб там тоже нет.

— Деньги. Каждый ежемесячно получает по три тысячи долларов. Ни боев, ни риска, кормежка бесплатная. Каждый месяц одного отпускают вниз, к семье на две недели. Всех по очереди. Все знают, что если проболтаются о роде и характере службы — секим башка. Включая и тех, кому это стало известно.