Смертная гильза - Страница 9

Первое — выжить.

Второе — остаться на свободе.

Третье — сохранить миллион.

Четвертое — вытащить Андрея.

И пятое. Не попасть в руки ни чеченцев, ни Моссада.

Шансы? Тают на глазах. Если раньше был один из ста, то теперь один из двухсот, если не меньше… Скажем так — один из двухсот миллионов…

М-да. Шпион и миллион. Миллион и шпион. Друг и шпион. Моссад и чечены. Коллеги бывшие и ФСБ — Контора…

Какого черта потянуло Андрея в шпионы? Хотя, сам такой же. Какого черта сам пошел в шпионоловы? Прошло чуть более шести лет, а смотри, какие фортеля жизнь выкинула! А как будто вчера все это было. Дела чудны твои, Господи!

Израиль не работал против нас. Для них территория СССР, а затем и России — табу. И это был непреложный закон! По крайней мере, к военным не лезли. У них работы хватает со своими арабскими террористами. Стоп, стоп. Может здесь и зарыта собака? Чечня полна террористическими бандерлогами различных мастей. Скорее всего, и Андрюха прибыл в поисках информации о «своих» террористах. Не исключено, что кто-нибудь, кого ищут евреи прячутся у нас — в Чечне. Ликвидировать, а затем просто выйти: вряд ли. Захватить и эвакуировать — тоже из очередной серии Рэмбо, только на еврейский манер. Информация, видимо, информация. Интересно, а как по-еврейски звучит Рэмбо?

Так, здесь более-менее понятно. Группа «гуманитариев» попала в руки духов. Те по очереди четверых пустил в распыл. Тоже понятно.

Что делают евреи? Они сами не подставляются, и так уже упаковали четверых, Андрей под «колпаком», а может и в живых его нет уже. Отправлять еще одного своего сотрудника — возможная гибель. А евреи своих не бросают. У них даже в Уставе записано, что при попадании в плен разрешается сообщить все сведения, которые тебе известны, в целях сохранения своей жизни.

А можно дать миллион долларов. Зато вернется подготовленный сотрудник, вернется со знаниями, с информацией.

Своего подставлять не хочется. Поэтому подставим лучше «лопушка» — то есть меня. Сгинет — невелика потеря! Парень опытный. Опыт боевой и оперативной работы. Тщеславен, обижен на «контору». Браво, браво, все просчитали. И платить ему много не надо. Он ведь «лопушок», плюс к работе относится ответственно. Душу вкладывает в работу.

Я вытер пот со лба. Влип, очкарик!

Есть еще время выйти из игры. Время еще есть. Хотя… Хотя и деньги очень нужны, и с другой стороны уж больно хочется бывшим коллегам нос утереть! Ребята, заберите меня к себе! Я больше не буду! Я — хороший! Я отдам вам Рабиновича! Я курю уже фильтр сигареты. Резкий запах режет ноздри. Тушу тлеющий фильтр, закуриваю еще одну сигарету.

Тут есть еще форс-мажорные обстоятельства — чечены. Они теперь, вроде, снова получили независимость. Снова получили возможность заняться своим любимым делом — бандитизмом.

К чеченской народности не имею ни малейших симпатий. Звучит, конечно, отвратительно, но ничего не могу с собой поделать. Слишком лютую смерть принимали от чеченских бандитов мои товарищи. Пытки, изуверства. Наверное, есть среди них хорошие, порядочные люди, но что-то они мне не попадались. Значит, просто не везло…

На душе стало тоскливо. Расклад стал более-менее понятен, но лучше мне от этого не стало. Может позвонить мужикам и заказать эту суперплоскую «Беретту»? Заманчиво, ой, как заманчиво, но лучше не искушать судьбу. Все предметы лишь двойного назначения. Твержу я себе как заклинание. А «Беретта»? Можно, конечно, использовать как молоток, но не поверят. Ни духи не поверят, ни бывшие друзья-коллеги. Сам бы тоже не поверил.

Буду мирным журналистом. Как их там называют? «Стингерами»? Нет это штатовский переносной зенитно-ракетный комплекс. «Стрингер»? Вроде бы. Хотя суть вроде одна — «торпеда» одноразового действия. Презерватив. Ладно буду этим… Военным журналистом по найму.

Остальное время я посвятил подготовке. Как физической, так и морально-психологической. Должен быть готов к вопросам.

Прорабатывал сам с собой «легенду». Пару десятков вопросов зазубрил, какие, на мой взгляд, надо задавать «мирным» чеченским жителям, если меня все-таки занесет на территорию независимой Ичкерии. И много чего еще.

Теперь я журналист, который интересуется поведением федеральных войск на чеченской территории в годы первой военной кампании.

3.

Раньше приходилось готовить и внедрять агентов в различные организации, маршрутировать их, но все равно, одно дело готовить агента, другое — самому влезать в его шкуру.

И главное, что посоветоваться не с кем, никто не послушает легенду, не укажет на ее слабые стороны. Поэтому я садился перед зеркалом в ванной, другого зеркала дома не было, и сам себе задавал шепотом вопросы, потом сам на них отвечал. Смотрел при этом в зеркало, вырабатывал мимику, тембр голоса, положение тела, рук. Тяжело это. Общаться со вчерашним противником и улыбаться ему. Тяжело. И убить же нельзя!

Во время ответа ни в коем случае, пусть даже нос, глаза чешутся, нельзя трогать их! Это закон! Руки не прятать, не скрещивать, ничего не теребить. Смотреть в глаза и уметь сочувствовать! Я должен научится сочувствовать собеседнику.

И так много раз. Перерыв на кофе и снова к зеркалу! Чтобы на заданный вопрос отвечать не задумываясь.

Ключи решил отдать своему соседу капитану Никольскому. Он частенько брал у меня ключи — приводил дам сердца, а у него было их много.

Жил тот на площадку выше, нарушал заповедь, что нельзя гулять там, где живешь, но, видимо, ему это доставляло удовольствие. У него было два своих комплекта постельного белья, они лежали в моей прикроватной тумбочке.